Эпилог с продолжением

    Итак, в Головинском межмуниципальном суде г.Москвы настало утро 13 октября 1995 года. Оно ознаменовалось появлением нового действующего лица в процессе над поэтом Алиной Витухновской (см. «Дело» №40). Александр Костенко был одним из понятых при аресте Шеркова и Попикарпово, якобы «приобретших» наркотики вечеров 16 октября 1994 года у Алины Витухновской.
  - Расскажите, как вы стали понятым?
  - Мы с другом шли по улице. Рядом с нами остановился «воронок». Из него выбежал милиционер, запихал нас машину и, когда машина поехала, сказал, что мы сейчас будем понятыми. Я отказывался: «Не могу, потому что несовершеннолетний».
  - А что сказал милиционер?
  - Он сказал: «Ничего, ничего».
  - Что вы увидели в отделении милиции?
  - Двоих ребят, у одного из которых была разбито бровь, милиционеров и фээсбэшников.
  - Пузырек с наркотиками у Шеркова изымали в вашем присутствии?
  - Нет, когда мы пришли, он стоял на столе.
  - Вы писали объяснение?
  - Да.
  - Вы правду говорили тогда или сейчас?
  - Я всегда говорю правду.
  - Тогда я прочту протокол: «При мне был произведен личный обыск Шеркова, извлекли пузырек с жидкостью. На нем была надпись «Кислота аскорбиновая». Как вы понимаете эту фразу: «При обыске извлекли пузырек»?
  - Я этого не видел. Мне все продиктовали.
  - Вы были в милиции один раз?
  - Да.
  - Подойдите к столу и удостоверьтесь, ваши ли подписи стоят на протоколе обыска и протоколе допроса?
  - Мои.
  - Но этих документах разные даты: протокол обыска помечен 16 октября 1994 года, протокол допроса — 23 октября 1994 года. (Карен Нерсисян, один из адвокатов Витухновской, чуть позже объяснил это расхождение: 16 октября дело еще не было возбуждено, поэтому на втором протоколе ставится другая дата — 23 октября, к тому времени следствие уже началось, и вымышленное имя следователя. — О.С.) Когда вы расписывались, листы были заполнены?
  - Не помню.
  - Вы родились в 1978 году?
  - Да.
  - А почему здесь указан 1977-й?
  - Они попросили.
  - Вы сказали «фээсбэшники». Они вам представились?
  - Нет. Но когда мы уходили, они сказали: «Спасибо, ФСБ вас не забудет».
    После допроса свидетеля Костенко адвокат Алины Витухновской Гасан Мирзоев делает заявление: «Сейчас стала совершенно очевидна фальсификация, связанная с обстоятельствами привлечения к делу понятых. Члены суда знают, какой порядок проведения этих действий и, следовательно, видят, как чудовищно они нарушались. Я заявляю ходатайство о незамедлительном изменении меры пресечения моей подзащитной на подписку о невыезде».
    Прокурор Вероника Лапина: «Допрос Костенко не имеет прямого отношения к Витухновской. Он не дает оснований бросить тень на другие материалы дела. Органы следствия, избрав данную меру пресечения, руководствовались иными мотивами (в деле они не фигурируют, но назойливо напеваются прокурорами — а Лапина уже третий по счету обвинитель — в течение полугода. —О.С.). Освобождение подсудимой помешает установлению истины.
    Однако считаю необходимым отметить, что дело получило затяжной характер. Я не возражаю против ходатайства, оставляю решение на усмотрение суда».
    Судья Наталья Аринкина, полтора часа спустя: «Удовлетворить ходатайство об изменении меры пресечения Витухновской на подписку о невыезде».
    Почему же доселе несговорчивый суд вынес такое решение? Может быть, от того, что у него появилась лазейка, напоминающая приличную дверь. Через которую можно достойно, в чистом мундире, даже где-то с гордо поднятой головой выйти из щекотливого положения. Дескать, справедливый российский суд, узнав о нарушениях в работе органов дознания и следствия, немедленно навел порядок. Может быть, есть и другие причины. Но мы их вряд ли узнаем. Во всяком случае сейчас.
    Главное - год, проведенный в Бутырках, позади. Алина на свободе. Впрочем, ликовать еще рано. А потому — встать, суд идет.